На этой фотографии весны 1963-го - 5-а класс, Володя и Сережа стоят рядом.
Поступив в нашу школу, Сережа в 4-м, а Володя в 5-м классе, они сразу скорешковались, т.к. жили по-соседству.
Наше сближение в тесную троицу началось позже - в классе 7-м.
Невольным инициатором этого сближения был наш классный руководитель, учитель математики - Сухов Ю.В. Задания классных самостоятельных работ, которые он часто давал на своих уроках, мы выполняли минут за 10 - 15 и все остальное время урока болтали и давали списывать другим. Поэтому он выгонял нас в коридор и давал индивидуальные задания типа "от сих, до сих". Такое "коридорное" обучение приобщало нас к коллективному творчеству, поначалу, в решении математических задач.

Творчество продолжалось в фотографии.
Уже в раннем возрасте я помогал (скорее, мешал) отцу в фотографическом процессе, в его священнодействиях в темной комнате при свете красного фонаря. И многому научился - в наших с Володей спорах по теории и практике фотопечати я часто побеждал.
Володя у нас был зачинателем этого действа, его увлеченность передалась нам - сначала мы снимали друг друга, школьных друзей, школьные акции - субботники, демонстрации.
Потом обнаглели и снимали прямо на уроках.

У Володи был советский "шпионский" фотоаппарат Вега с 16-ти мм пленкой, умещающийся на ладони.
С его помощью мы ухитрялись снимать преподавателей и одноклассников на уроках.
Потом были "Смена", отцовский "ФЭД", "Зенит-М" с "Индустаром2, TTL с "Гелиосом"...
Класс с восторгом принимал очередную пачку наших снимков.
Некоторые из сохранившихся снимков с краткими историями можно посмотреть в разделе "Школа 135".

Эта наша фотозатея была сопряжена с ощутимыми для школьников затратами.
В те времена жили... не то, что бедно, но скромно, поэтому, мы могли позволить себе тратиться на фотопринадлежности лишь экономя на завтраках.
Чтоб развить наше предприятие, и при этом не остаться голодными, мной была придумана акционерная компания KDS&Co. Ее идея была проста: акционеры (одноклассники), покупая наши акции, обеспечивали нас необходимыми для фотопроцесса средствами, а мы гарантировали обеспечение этих акций фотоснимками.
Акции были достаточно дешевы: от 5-ти копеечных (с обеспечением в одну фотку) до 50-ти копеечных (с обеспечением в 10 фоток), но немногие из одноклассников клюнули, большинство отнеслось к нашей коммерческой затее как к очередному розыгрышу, поэтому...

Трест, как говорится, лопнул, но компания KDS осталась, превратившись в гитарное трио.

Наше музыкальное трио KDS по другому называться не могло. Ко времени ее образования вся школа, включая педсовет, нашу троицу иначе не называла.
Первые уроки музыкальной грамоты мне дал Сухов в школьном оркестре, где мы с Сережей играли на трубах, но до этого было "самообразование". В конце 50-х с "роком на ребрах" меня познакомил мой дядя - Вл. Ножкин, в те времена он был молодой стильный парень. Потом мой старший брат (В. Донской) приобрел, на заработанные на летних каникулах в геологической партии, магнитофон Яуза-5. Чего только на нем не было: Chuck Berry, Little Richard, James Brown, Ray Charles, Elvis, Paul Anka... Потом появились Высоцкий и Битлы, которых мы заслушивали "до дыр".

У Володи была коллекция патефонных грампластинок, которую его дед, номенклатурный работник, собирал, наверное, много лет. Здесь были еще довоенные джазовые оркестры (А. Цфасман, А. Варламов, Я. Скоморовский) и записи А. Вертинского.
Смех, с которым мы прослушивали на старом патефоне эти пластинки, копируя губами соло трубы музыкальной пьесы "Домовой" (А. Цфасман), сменились впоследствии кайфом, с которым я слушаю эти композиции сейчас.
(В одном из своих арт-клипов (в ретро-стиле начала 50-х) я с удовольствием использовал пару старых джазовых композиций, даже название этот ролик получил по названию композиции Ю. Богословского "Танго соловья").

Мое знакомство с классикой ино-джаза произошло случайно. В квартире, куда мы въехали после землетрясения, раньше жил один военный, после которого нам осталось много мелочей, в том числе и грампластинки. Не старые, гетинаксовые, патефонные (75 об\мин), а новые, виниловые "супрафоновские" диски. Тогда чешская фирма Supraphon была в соцстранах музыкальным лидером.

Так я узнал Дюка Эллингтона (Duke Ellington), Каунта Бейси (Count Basie) и "Порги и Бесс" (Porgy&Bess) в неподражаемом исполнении Эллы Фицджеральд и Луи Армстронга (Ella Fitzgerald & Louis Armstrong)- музыку Гершвина (G.Gershwin) до сих пор слушаю с наслаждением.

Вся эта забугорная музыка была неофициальной, в школьном оркестре мы исполняли, в основном, советскую эстрадную классику. В 2008-м на встрече одноклассников по случаю 40-летия нашего выпуска, члены того школьного оркестра С. Смагин, И. Юсупходжаев и Я с удовольствием распивали и распевали "Песню рабочего человека", которую на советской эстраде исполнял Марк Бернес, и которую играл наш школьный оркестр.
Суховская аранжировка этого хита была почти интермедией, он заставлял нас петь то хором, то по очереди. Особенно комичным был для нас момент, когда Рома Исхакбаев, самый низкий и щуплый из нас, в припеве выходил вперед и пропевал:
"... и без меня здесь ничего бы не стояло..."

Советская попса тоже была в репертуаре нашего оркестра, но ее приходилось "пробивать". Помню как наша солистка Лариса уговаривала Сухова спеть популярную тогда "Будет солнце или буря, мы с тобою навсегда...", убеждая его, что это песня не про любовь, а про дружбу.
Сережа и я были в оркестре трубачами, хотя освоили и могли играть и на тубе, и на тромбоне. Сухов для каждого из нас расписывал партии и мы играли по нотам. В этих партитурах попадались какие-то буквенно-циферные символы, непонятные для меня. Это было обозначение гитарных аккордов, но об этом я узнал гораздо позже.

Параллельно с занятиями в оркестре шло обучение игре на гитаре, которую мне преподавал Сережа Смагин.
В дворовой компании он быстро освоил "трехаккордные" премудрости семиструнки и с удовольствием делился ими с нами с Володей. Вскоре, от дворового фольклора и песен Высоцкого мы перешли на иношлягеры, убрали лишнюю седьмую струну, применяя новую аккордную пальцовку.

В своем гитарном развитии я отставал от ребят минимум на полгода, которые провел в больницах и санаториях по поводу своей болезни. После моего возвращения, собственно, и началась история муз-трио KDS.

Мы расписывали известные хиты на три гитары (пригодились суховские уроки). Партия аккомпанемента была у Сережи, как у самого опытного из нас, солировал Володя, а я, как наименее продвинутый, дергал басовые струны.
Молва о KDS распространилась по школе и нас заглаза стали называть "битлсами", к чему мы относились неоднозначно, т.к. в этой кликухе было больше уничижения, чем похвалы, время было такое - идеологическое.

Откуда у меня появилась гитара - просто не могу вспомнить, наверное, экономил на завтраках - 7-ми рублевый, советский, "дубовый", семиструнный ширпотреб был за пределом возможностей школьника.
Звукосниматель для своей первой самодельной электрогитары (это я точно помню) купил сам. Долго копил и приценивался, но потом наш "бас" зазвучал через радиолу "Беларусь". Репетировали мы, в основном, у меня дома - родители на работе, брат в институте, баба Соня на кухне, мы отрываемся в закрытой комнате.

Наше творчество было совместным трудом, но уже тогда вырисовывалась у каждого из нас своя "специализация". Сережа, с идеальным слухом, 4-мя классами музшколы, общением в дворовых компаниях, где он черпал новые идеи, аккорды и мелодии, был нашим музыкальным вдохновителем. Володя был его всегдашним оппонентом, перерабатывающим все Сережины идеи на свой тоскливо-лирический лад. Уже тогда его музыкальный вкус диссонировал с современными ритмами, но он быстро схватывал и поддерживал гармонию.

У меня же, нехватка музыкального образования мешала продвигать свои "авангардные" идеи, но зато, я стал двигателем нашего технического прогресса - я делал электрогитары.
Гриф от старой семиструнки, выпиленная из ДСП по собственному дизайну рогатая дека, два цвета автомобильной нитроэмали, покупной адаптер, немного терпения и огромное желание - вот все необходимое для этого.

Еще я был обладателем Яузы-5, на которой мы затирали Битлов и Высоцкого, раз за разом прослушивая одни и те же фрагменты, пятаясь уловить гармонический лад и тексты. Записи-перезаписи были до того некачественные, что возникали комичные курьезы: фраза "...и хирург, седой старик..." для нас тогда осталась неразгаданной. Нам слышалось "... и герох тебе старик...", на что Володя объяснил нам, мол, "герох" - это значит пристыдить старика, после чего старик, естественно "весь обмяк и как-то сник".
Ну, а битловские тексты, записываемые нами, были полностью бессвязным набором известных нам английских слов, выражений, и это нас ничуть не смущало.

Постоянно репетируя, мы набрали в своем репертуаре 8 - 10 шлягеров, которые записали на мой магнитофон. Это был первый советский массовый, бытовой магитофон Яуза-5 со скоростью протяжки пленки - 9,53 см\с. Трехскоростная "Комета" появилась позже, а бывший ранее "Днепр" был довольно громоздким, стационарным аппаратом со скоростью 19,05 см\с. На этой убыстренной скорости мы демонстрировали свои записи друзьям, при этом, все наши огрехи и ляпы превращались в оригинальный ритмический рисунок, что добавляло нам незаслуженной репутации.

Кроме этих прослушиваний мы, кажется, и не помышляли о других способах "публикации" нашего творчества, тем более, о публичных выступлениях, хотя, "морально и физически" готовились к этому.

Думать о публичных выступлениях KDS не позволял нам, прямо скажем, наш не советский репертуар. К тому-же, мы ощущали повышенное и не очень здоровое внимание к себе. Дело в том, что выпуск акций KDS&Co получил негативную окраку, чего мы никак не могли ожидать.
Наши акции были не просто бумажками из школьной тетради, для придания им солидности и долговечности мы вырисовывали их проявителем на фотобумаге, которую сложно было скомкать, быстро спрятать, утаить. Поэтому, они быстро попались педсовету, который отнесся к ним подозрительно. Явных претензий нам не предъявляли, но некоторое беспокойство нашей "коммерческой деятельностью" со стороны преподавателей мы чувствовали. Может быть, именно эта обеспокоенность стала одной из причин привлечения нас в школьный оркестр - чтоб отвлечь от антисоветской коммерции.
Родители тоже были мягко предупреждены, я узнал это по тому, что мать, как-то вдруг, до того ничего не знавшая о KDS, стала расспрашивать меня о нашей троице.
В конце концов, все поняли, что наша "коммерция" идейно безобидна, что это лишь проявление нашего мальчишеского креатива.

На этом снимке "C Сережей мы стоим нога к ноге", Володя заснял нас после физ-ры. После моей болезни меня долго не пускали на физкультуру, но я все же отстоял свое "право" и с удовольствием гонял с ребятами в баскетбол, наша школа специализировалась на нем. Кроме спортзала во дворе школы было 5 - 6 баскетбольных площадок - с младших классов заставляли учеников кидать тяжелые мячи. Каждый год у нас проводились какие-то соревнования - школьные, районные, городские... Кроме этого мы занимались легкой атлетикой - десятиборьем, посещая спортсекцию на стадионе "Старт". Скоро я не выдержал тяжелых нагрузок, а Сережа с Володей "до последнего" ходили на тренировки, бегали, прыгали, метали.

Это Сквер Революции, одно из мест, в прошлом, отдыха ташкентцев. Раньше здесь были кафе, продавали мороженое, сладости, газводу и пр., люди гуляли семьями и парами, отдыхали в густой тени чинар. По воскресеньям наша компашка тоже вылезала туда, но сначала мы заходили в какую-нибудь "Пельменную", распивали на троих бутылку "Хосилота" и с легким хмельком прогуливались по Скверу и его окресностям до самого вечера, пока не протрезвеем. Возвращались на стареньком, дребезжащем по всем швам троллейбусе.

В те годы мы не могли понять, да и не думали о том, что нас объединяет.
Сейчас можно с уверенностью сказать - это была Игра.
Игра во всем и везде, где мы оказывались втроем. Постоянные хохмы, приколы, выдумки, споры, дружеские подначки...

И на уроках математики, когда мы в школьном коридоре решали задачи на несколько уроков вперед, и на уроках пения, когда к известным песням придумывали свои тексты, а училка не могла разобрать в общем хоре - что-же мы такое не такое поем, на уроках физики, когда затевали с учителем почти научные споры о том, испытывает ли подброшенное вверх тело невесомость в верхней точке своей траектории...

Наверное трудно себе представить, как перед первым выпускным экзаменом, это по традиции - сочинение, когда все в предстартовом волнении, перечитывают предполагаемые темы, прячут шпаргалки и т.п..., мы за школьным забором с азартом кидали камнями в стаю воробьев, облюбовавших мусорную кучу.

Нашу Игру мы продолжили в институте связи, много фотографировали и совершенствовались, продолжали музицировать - наше трио выросло до Шестигранника (но это уже совсем другая история) и, кажется, не прекращаем Игру все эти долгие полвека - до сих пор дружим и тесно общаемся. С Володей и Сережей мне всегда легко, просто, интересно и уютно.
За все это время я ни разу не пожалел, что в моей жизни был и остается KDS&Co.

Мы родились в эпоху сталинизма. В школу пошли при валюнтаризме. Институт закончили в эпоху развитого социализма, медленно переходящего в эпоху развитого идиотизма. Потом была перестройка, эпоха дикого капитализма, эпоха сепаратизма, медленно переходящая в эпоху патриотизма. Наверное, ни одно другое поколение не испытало на себе столько перемен, нам есть что вспомнить. Но вспоминаются не эпохи, а счастливые моменты нашей дружбы, провереной временем. Мы, как всегда, вместе.

KDS-2018